|
ИКОНА
– не есть некое самостоятельное
искусство. Иконопись есть часть жизни Церкви, одно из ее
установлений…Церковь хочет выразить в образе свое учение, свою
историю, догматы веры, то есть богословие, молитву, как дыхание
жизни духовной... Язык иконы выработался разумом Церкви, народов и
истории под благодатным водительством Святого Духа, всегда
пребывающего в Церкви.
Монахиня
Иулиания Соколова. Труд Иконописца.
Икона является неотъемлемой частью
православной традиции, без нее трудно представить православный храм и
богослужение, дом православного человека и его жизнь. Рождается человек
или умирает, отправляется в дальний путь или начинает какое-либо дело —
его жизнь сопровождает священный образ, икона.
Образ появился в христианском искусстве изначально, но формирование
иконы шло вместе со становлением литургии и догматики. Не случайно
догмат иконопочитания был принят на Седьмом Вселенском соборе (в 787
г.), венчавшем великую эпоху Вселенских соборов, и утвержден в 843 г.
победой иконопочитания. И с тех пор отмечается праздник Торжества
Православия, потому что икона стала утверждением самого принципа
ортодоксии.
Православная Церковь видит в иконе не только один из видов церковного
искусства, пусть даже основной, но зримое выражение православной веры.
Слово «икона» — значит образ, изображение, портрет. И это относится
прежде всего к образу Иисуса Христа: это первая икона, единственный
образ Бога.
Апостол Павел Христа, Слово Божие, называет иконой Бога Отца: «Он есть
образ Бога невидимого» (Кол. 1,15). Бог Слово в таинственном акте
Боговоплощения соединяется с человеческой плотью, Невидимый и
Неприступный становится Видимым и Доступным для человека. Всемогущий
Творец Неба и земли, Бог Авраама, Исаака и Иакова, говоривший с Моисеем
на Синае, призывавший пророков, Божественный Логос — явился на землю как
Богочеловек Иисус Христос. «Слово стало плотью, и обитало с нами, полное
благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от
Отца», — свидетельствует Иоанн Богослов (Ин. 1,14).
Недоступная для человеческого разума тайна Боговоплощения составляет
важную истину христианского откровения, ее невозможно постичь логически,
рационально. Принцип православного богословия состоит не в
доказательстве Истины, а в свидетельстве о Ней. Икона — один из
богословских языков, посредством которого Церковь несет Благую весть в
мир, свидетельствует об истине, являет Христа и Его Церковь
торжествующую — преображенное, оббженное человечество.
Не противоречит ли икона второй заповеди Второзакония, запрещающей
изображать Бога? Некогда иконоборцы именно в этом обвиняли почитателей
икон, называя их идолопоклонниками и нарушителями непреложного Слова
Божия. Такие обвинения в адрес православных можно услышать и сегодня от
протестантов. Противоречие между запрещением изображать Бога и иконой
кажущееся. Моисей, говоривший с Богом у неопалимой купины, предупреждал
Израиль: «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа
в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня, дабы вы
не развратились и не сделали себе изваяний <...> дабы ты [Израиль]<...>
не прельстился и не поклонился им и не служил им» (Втор. 4, 15 — 19).
Когда же Бог Слово воплотился, вочеловечился, стал видим, то неизбежно
стал и изобразим. Преподобный Иоанн Дамаскин поэтому писал: «Когда
увидишь бестелесного ради тебя вочеловечившимся, тогда делай изображение
человеческого Его вида. Когда невидимый, облекшись в плоть, становится
видимым, тогда изображай подобие Явившегося. Когда Тот, Кто, будучи,
вследствие превосходства Своей природы, лишен тела и формы, количества и
качества, и величины, Кто во образе Божий сый, приим зрак раба (Флп. 2,
6—7), через это сделался ограниченным в количественном и качественном
отношениях и облекся в телесный образ, тогда начертавай на досках и
выставляй для созерцания Восхотевшего явиться»...
Цвет в иконе
Золотой цвет
Золотой блеск мозаик и икон
позволял почувствовать сияние Бога и великолепие Небесного Царства, где
никогда не бывает ночи. Золотой цвет обозначал самого Бога. Этот цвет
сияет различными оттенками на иконе Владимирской Божией Матери.
Пурпурный цвет
Пурпурный, или багряный, цвет
был очень важен в византийской культуре. Это цвет царя, владыки - Бога
на небе, императора на земле. Только император мог подписывать указы
пурпурными чернилами и восседать на пурпурном троне, только он носил
пурпурные одежды и сапоги (всем это строжайше запрещалось). Кожаные или
деревянные переплеты Евангелия в храмах обтягивали пурпурной тканью.
Этот цвет присутствовал в иконах на одеждах Богоматери - царицы
Небесной.
Красный цвет
Красный - один из самых заметных
цветов в иконе. Это цвет тепла, любви, жизни, животворной энергии Именно
поэтому красный цвет стал символом Воскресения - победы жизни над
смертью. Но в то же время это цвет крови и мучений, цвет жертвы Христа.
В красных одеждах изображали на иконах мучеников. Красным небесным огнем
сияют крылья приближенных к престолу Бога архангелов-серафимов. Иногда
писали красные фоны - как знак торжества вечной жизни.
Белый цвет
Белый цвет - символ
Божественного света. Это цвет чистоты, святости и простоты. На иконах и
фресках святых и праведников обычно изображали в белом Праведники -
люди, добрые и честные, живущие "по правде". Тем же белым цветом
светились пелены младенцев, души умерших людей и ангелы. Но белым цветом
изображали только праведные души.
Синий и голубой цвета
Синий и голубой цвета означали
бесконечность неба, символ иного, вечного мира. Синий цвет считался
цветом Богоматери, соединившей в себе и земное и небесное. Росписи во
многих храмах, посвященных Богоматери, наполнены небесной синевой.
Зеленый цвет
Зеленый цвет - природный, живой.
Это цвет травы и листьев, юности, цветения, надежды, вечного обновления.
Зеленым цветом писали землю, он присутствовал там, где начиналась жизнь
- в сценах Рождества.
Коричневый цвет
Коричневый - цвет голой земли,
праха, всего временного и тленного. Смешиваясь с царским пурпуром в
одеждах Богоматери, этот цвет напоминал о человеческой природе,
подвластной смерти.
Черный цвет
Черный цвет - цвет зла и смерти.
В иконописи черным закрашивали пещеры - символы могилы - и зияющую
адскую бездну. В некоторых сюжетах это мог быть цвет тайны. Например, на
черном фоне, означавшем непостижимую глубину Вселенной, изображали
Космос - старца в короне в иконе Сошествия Святого Духа. Черные одежды
монахов, ушедших от обычной жизни, - это символ отказа от прежних
удовольствий и привычек, своего рода смерть при жизни.
Свет в иконе. Фаворский свет и исихазм.
Говоря об иконах, нужно сказать и о
"светоносной благодати Христа"
Здесь нашла свое выражение концепция, содержащаяся в исихазме — учении,
принятом православием: Бог непознаваем в Своей сущности. Но Бог
выявляется благодатью — божественной энергией, изливаемой Им в мир, Бог
изливает в мир свет.
Как учил великий идеолог исихазма Григорий Палама (1296-1359), Иисус
Христос есть Свет, а Его учение есть просвещение людей. Светозарность
Иисуса Христа непостижима и несказанна. Он — "неизреченно сияющий".
В возможной и доступной для человека форме этот божественный свет был
показан Иисусом Христом ближайшим ученикам на горе Фавор. "...взял Иисус
Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и
преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его
сделались белыми как свет. И вот, явился им Моисей и Илия, с Ним
беседующие" (Мф. ХУП,1-3).
Фаворский свет Преображения, согласно исихазму, не был чувственным и
тварным, а озаренные им апостолы сподобились нетелесного восприятия
"паче-естественного света".
Свет в православии под влиянием исихазма приобрел совершенно
исключительное значение и особый смысл.
Все причастное к Богу пронизано божественным сиянием и светоносно. Сам
же Бог в своей непостижимости и непознаваемости и по причине
неприступности блеска Его сияния есть "сверхсветлая тьма".
Как показать такое даже языком символов? Как изобразить это "белое как
свет сияние" в сцене Преображения? Иконописцы пытались сделать
невозможное. Насколько им это удавалось, можно судить по дошедшим до нас
образам "Преображения"...
Энергии Божии всколыхнули землю, и резче обозначились острые ребра
иконных горок, "...облако светлое осенило их; и се, глас из облака
глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение;
Его слушайте". И пали ошеломленные апостолы, прикрывая ладонями глаза.
Фигура Христа источает непостижимый свет, который несет в мир благодать
и духовное просвещение. Лучи его обозначены на иконе золотыми линиями,
радиально расходящимися от непостижимого Источника.
Интересно сравнить русские образы Преображения с византийским. Это, быть
может, позволит яснее представить себе напряженность духовной жизни
Древней Руси и отношение иконописцев к таинственному акту Преображения.
"Светоносная благодать" обозначалась в древних иконах золотыми штрихами
на складках одежд Иисуса Христа, а в более поздних — на крыльях ангелов,
на складках одежды Богородицы. Мерцающий блеск золотых штрихов создавал
особое сияние икон, пронизывающее воздушную среду возле них.
Трепетное отношение верующего русского человека к пламени свечи восходит
к этому же — этот огонек благодарно принимается как символ снизошедшей к
нему светоносной благодати Божией.
Исихазм (от греческого слова исихия — покой, отрешенность) — это и
учение о пути единения с Богом через акт очищения: "Очистившись
покаянием и потоками слез, я и сам делаюсь богом через неизреченное
соединение". Так писал византийский религиозный философ Симеон Новый
Богослов (949-1022).
Через это соединение, как считал Григорий Палама, "телесность
преображается еще здесь — на земле — силою Святого Духа и живет жизнью
будущего века".
Это еще раз объясняет, почему лица святых на иконах — это лики, то есть
лица тех, кто вне времени, кто в вечности. И именно поэтому
индивидуальные черты лица, понимаемые как случайные атрибуты временной
земной жизни, оставляются лишь как признаки, необходимые для узнавания.
Лик — это лицо, освободившееся от печати мирских страстей и праздных
треволнений и обретшее статус зримого символа свершившегося духовного
преображения.
Узнать или отличить того или иного святого можно лишь по
канонизированному набору признаков (книга, одежда, борода, усы и т. д.).
Этот набор — своего рода иконографическая константа, код,
воспроизводимый и повторяемый без изменений при изображении данного
святого на разных иконах в разные эпохи.
Однако следует иметь в виду, что, хотя лики и являются символами высшей
одухотворенности человека, они обозначают лица людей. И само
человеческое лицо тоже становится иконой, ибо "человек более в себе
запечатлел образ Божий, нежели ангелы, которые являются чистыми духами".
Человек, его плоть, его облик были освящены Христом в великом таинстве
воплощения: "Бог возвысил человеческую природу, изначально приуготовив
ее в качестве Своей одежды, в которую Он облекся через посредство Девы".
Но иконы не прославляют плоть, как это делало искусство языческой
античности. Они воссоздают лишь те зримые ее черты, которые выражают
собой незримые свойства Первообраза, такие как смирение, доброта,
терпимость, нестяжание, кротость.
Как говорил один из отцов церкви Григорий Нисский: "Божественная красота
проявляется не в каком-либо наружном виде и не в прелести внешнего
образа, обуславливаемой каким-либо изяществом красок, но усматривается в
неизреченном блаженстве сообразно с добродетелью".
|
